Фрагмент книги: 1963. Дедов Г.И., Кочетов Ю.И. Александровск. Пермь.

 

НЕМНОГО ИСТОРИИ.

 

До появления русских на территории нынешнего Александровска и его пригородной зоны жили коми-пермяки, ханты и манси. Они занимались по преимуществу охотой и рыбной ловлей. Реки бассейна Яйвы (по коми-пермяцки — мясная рода) изобиловали рыбой. Леса были богаты зверем. Русские начали переселяться сюда из района Верхней Камы (Перми Великой), столицей которого была Чердынь. Освоение Перми Великой имело большое значение для укрепления централизованного русского государства: это был глубокий обход Казанского царства с севера и создание предпосылок для дальнейшего продвижения русских на Урал и в Сибирь.

С 1472 года, когда Пермь Великая вошла в состав Московского государства, заселение Камского Предуралья пошло быстрыми темпами. К Москве было присоединено все Верхнее Прикамье – от озера Чусовского на севере до реки Чусовой на юге, от Верхней Камы на западе до Уральского хребта на востоке. В этом обширном районе селились крестьяне, бежавшие от помещиков из западных и особенно северных уездов государства. Сюда спешили и купцы-промышленники. Двинулись на Урал и всесильные монастыри.

В XVI веке громадная территория Прикамья, в том числе и район современного Александровска, была передана в собственность крупнейших заводчиков-крепостников Строгановых. Им разрешалось селить на своих землях людей «неписьменных и нетяглых», которые на известный период совсем освобождались от податей и повинностей в пользу казны, а позднее должны были выплачивать их через своего хозяина. Строгановым передавался суд. На них возлагалась охрана всей территории Верхнего Прикамья от набегов с юга и юго-востока.

Строгановы, зверски эксплуатируя крепостных, накапливали несметные богатства. Особенно большую прибыль давали им соляные промыслы. Один из таких промыслов был заложен Строгановыми в 1565 году в устье Яйвы. В 1570 году царь обязал Строгановых построить по рекам Яйве и Сылве острожки для охраны своих владений. Было предписано иметь в острожках «снаряд скорострельный, и пушечки, и затинные и пищали, и ружья и людей пушкарей».

Новым толчком, ускорившим, заселение русскими бассейна Яйвы, послужило строительство сухопутного пути в Сибирь. Старый северный путь по многочисленным рекам был слишком длинным. В 1595 году последовал царский указ о строительстве сухопутной дороги в Сибирь. За решение этой задачи взялся выходец из крестьян села Верх-Усолка Соликамского уезда А.С. Бабинов. Проявив большие организаторские способности, Бабинов за два годапроложил путь от Соликамска до Верхотурья. Он же руководил строительством дороги и дальше, вплоть до Тюмени. Его заслуженно считают первым инженером-путейцем Урала и Сибири.

На новом Сибирском пути начали быстро расти Соликамск, Верхотурье и другие города. Бабинова дорога дала жизнь многим селам и деревням. Плотность населения увеличилась.

Одним из поселений, стоявших на Бабиновой дороге, было село Верх-Яйвенское. Жители его занимались рыболовством, охотой, а также земледелием. В связи с постройкой дороги начали нести караульную службу.

В 1616-1617 годах в селе Верх-Яйвенском тем же А.С. Бабиновым была построена церковь. Постоянных жителей в ту пору в селе насчитывалось всего шесть семей. Но здесь находились отряд охраны и смотрители дороги. Постоянно квартировали охотники. Недалеко от села Бабинову был выделен большой участок земельных угодий. В царском указе отмечалось: «Ортемка, Софонов сын, Бабинов» освобождается от всех пошлин и оброков, так как «он в Сибирь прямую дорогу протровил и прочистил».

Освоение бассейна Яйвы связано и с развитием металлургической промышленности на Урале.

В 1635 году на реке Кужгорт, выше села Подслудного, было найдено месторождение медных руд. Начались разработки. Медная руда отсюда перевозилась водным путем по Яйве и Каме до Пыскорского монастыря, в даче которого работал один из первых на Урале медеплавильных заводов.

Позднее (1762—1763 годы) на территории нынешнего пригорода Александровска было открыто несколько месторождений железных руд: Кондасское, Ценвинское, Погайское. В эти годы было обнаружено Кизеловское месторождение железных руд. Эти открытия сулили Строганову наживу, и заводчики получают от Берг-коллегии разрешение на строительство металлургических заводов по рекам Лытве (на которой стоит Александровск) и Кизелу. Однако постройкой завода на Лытве занимались не Строгановы, а другой заводчик и землевладелец Всеволожский, который купил у Строгановых часть их владений по рекам Лытве и Вильве.

Строительство Лытвинского завода началось в сентябре 1783 года, но вскоре из-за раздоров Всеволожского с заводчиком Лазаревым оно прекратилось. Строительные работы возобновились лишь в 1801 году.

Огромных усилий потребовало сооружение городской платины на Лытве (немного выше впадения в нее реки Луньвы). Глину, песок, гравий возили на лошадях, носили в мочальных мешках, на деревянных носилках. Не один год тысячи крепостных строили плотину, погибая от непосильного физического труда, недоедания, болезней и издевательства администрации. О том, как много было затрачено труда на создание плотины, можно судить по ее размерам. Длина плотины составляла 940 метров, высота – 8,5, ширина у подошвы – 17 и по гребню 10,5 метра. В плотину было уложено около 110 тысяч кубометров глины, песку и гравия. По тому времени это был очень большой объем работ.

Одновременно построили пильню, кирпичный завод и провели закладку большого кирпичного здания под кричную фабрику и механическую мастерскую. Уместно напомнить, что это здание служило до последнего времени – в нем размещался литейных цех завода. Теперь на этом месте цех механизации и автоматизации производства.

Строительство Лытвинского завода шло полным ходом, когда Лазарев устроил еще одну неприятность своему соседу. В 1803 году Лазарев сочинил очередную жалобу на Всеволожского, и строительство Лытвинского завода на некоторое время остановилось.

В ряде источников годом основания Лытвинского завода считается 1805 год. Однако эту дату следует уточнить. В 1805 году было закончено строительство плотины. Создан пруд. Закончено строительство главного корпуса завода. Действовала мельница. Но самое главное – доменные печи еще не были готово. Строительство первой доменной печи было закончено только в 1808 году. Первая плавка чугуна состоялась 4 июля 1808 года. Этот год и стоит считать датой основания Лытвинского чугунолитейного и железоделательного завода, названного позднее В.А. Всеволожским по имени своего наследника Александровским.

Строительство Лытвинского завода – яркий пример беспощадной эксплуатации трудящихся при крепостном праве, а также доказательство междоусобной борьбы феодалов-промышленников, всеми средствами мешавших друг другу развивать производительные силы страны.

В 1811 году Всеволожский закончил строительство Майкорского чугунолитейного и железоделательного завода. В 1818 году начал выдавать продукцию Всеволодо-Вильвенский железоделательный завод. Из пяти металлургических заводов Пермских владений Всеволожского головным был Пожвинский. В Пожве находилось и управление заводами.

Продукция Александровского и Всеволодо-Вильвенского заводов зимой перевозилась в Пожву и Майкор санным путем, а весной сплавлялась по рекам Вильве – Яйве – Каме – Иньве. Иногда металл Александровского завода сплавляли и по Лытве. Водный путь был значительнее длиннее санного, но дешевле. Им главным образом и пользовались землевладельцы. В Пермь и Нижний Новгород продукция заводов транспортировалась тоже водным путем.

Сначала Александровский завод пользовался рудой Урсинского и Ценвинского месторождений. Но эти источники быстро иссякли. Руду стали привозить с Кизеловского рудника. В 1823 году завод имел две домны и кричную фабрику. В этом году было выплавлено 225 тысяч пудов чугуна и выковано 46 тысяч пудов железа. Наибольшая выплавка составляла 380 тысяч пудов чугуна в год.

Условия труда на заводе были неимоверно тяжелыми. За один урок (смену), который длился 16 часов, мастеровому платили 30 копеек, подмастерью – 25, чернорабочему – 20, мальчику (ученику) – 7 и старику – 8 копеек. На кричной фабрике мастеровому с подмастерьем за урок положено было отковать десять криц по девять пудов каждая, а всего 90 пудов. Никаких подъемных сооружений, конечно, не имелось, все операции проводились вручную. Медицинская помощь отсутствовала. Не было охраны труда. Организм рабочих быстро изнашивался, люди становились калеками в молодом возрасте.

С начала XIX века черная металлургия России по темпам развития стала сильно отставать от металлургии Запада. Это объяснялось технической отсталостью крепостной России. Крепостное право было основой возвышения уральской промышленности в XVII и первой половине XVIII веков, но оно явилось главным тормозом в ее дальнейшем развитии.

Попытки совершить технический прогресс на уральских заводах не приводили к желаемым результатам. Передовые люди России показывали образцы технической смекалки и инженерной смелости, но они оставались одинокими. Ни правительственные учреждения, ни владельцы фабрик и заводов – никто их не поддерживал. Самые выдающиеся изобретения и открытия предавались забвению или продавались за границу.

Надо сказать, что в отличие от других заводчиков Всеволожские проявляли интерес к передовому в технике и поощряли новаторство. Пожвинский завод одним из первых на Урале из металлургического стал превращаться в машиностроительный. На нем был сделан целый ряд важных машин. На других заводах тоже вводились некоторые усовершенствования и ставились эксперименты. К сожалению, добрые начинания не доводились до конца.

Так, в 1815 году на Пожвинском заводе было начато строительство первых на Каме и Волге пароходов. Через два года построенные в Пожве два парохода успешно прошли испытания. Но Всеволожских никто не поддержал, и дальнейшее производство пароходов в Пожве было заброшено. В 1839 году на этом заводе был построен паровоз для первой в России Царскосельской железной дороги. В феврале паровоз доставили в Петербург. Инициатива уральского завода опять была заглушена. Иностранные фирмы добились от царского правительства запрета на строительство паровозов на заводах Всеволожского.

Интересно отметить, что во время создания пароходов и паровоза, а также других машин в Пожву приглашались мастеровые с Александровского завода. На этом заводе по заказу Пожвинского управления отливались некоторые детали к машинам.

Возможно в связи с этим, в печать проникли явно неправильные утверждения относительно продукции Александровского завода первой половины прошлого века. Первая ошибка допущена в книге В.И. Немировича-Данченко «Кама и Урал», автор которой пишет, что из Александровского завода «вышел пароход «Гарибальди» для реки Камы». Вторая ошибка содержится в статье А.И. Ющенко, опубликованной в александровской городской газете «Боевой путь» в феврале 1960 года.

На этот раз Александровскому заводу было приписано производство 2570 вагонов для Николаевской железной дороги. Оба эти факта к истории Александровского завода не относятся.

В 40-50 годы прошлого века на Всеволодо-Вильвенском и Александровском заводах происходят существенные перемены. В 1845 году на обоих заводах кричный способ выделки железа был заменен пудлинговым. В 1855 году впервые в России на Александровском и других заводах Всеволожских начали в пудлинговом производстве применять вместо древесного угля каменный. В связи с открытием работ Луньевских каменноугольных копей на Александровском заводе расширилось производство горного оборудования. На заводе поставили первую паровую машину на случай недостатка воды, особенно в зимнее время. Машина усилила работу цехов доменного и пудлинго-сварочного производства. При домнах были устроены рудообжигательные и известеобжигательные печи. Они отапливались газом доменных печей.

Все эти перемены сыграли положительную роль в работе металлургических заводов. Производство чугуна и выработка железа увеличились.

Последующие 20 лет для Александровского и Всеволодо-Вильвенского заводов были очень тяжелыми, а для рабочих в буквальном смысле бедственными. Это связано не только с тем, что вся уральская черная металлургия пережила тяжелый кризис и потеряло свое былое превосходство. Заводы Всеволожских попали в особо тяжелое положение – хозяева их терпели финансовое банкротство, имели большие долги и выход видели в сдаче своих предприятий в арендное пользование другим предпринимателям.

Первый раз Всеволодо-Вильвенский, Александровский заводы и Луньевские копи они сдали Бельгийско-Французской компании (1863 – 1866 годы). Но иностранцы больше занимались спекуляцией и воровством, чем производством металла. Всеволожские были вынуждены отказаться от услуг компании, которая привела предприятия к полному расстройству. Достаточно сказать, что Александровский завод в 1866 году выплавил всего 43 тысячи пудов чугуна.

В 1873 году Александровский и Всеволодо-Вильвенский
заводы, лесные дачи и угольные копи в Луньевке были сданы в аренду вторично. На этот раз арендатором было Уральское горнозаводское общество. Чтобы освободится от последствий хозяйничанья Бельгийско-Французской компании, новые хозяева остановили домны и провели капитальный ремонт заводов.

О том, как тяжело сказалась бесхозяйственность и воровство иностранцев на положении рабочих-металлистов, свидетельствует В.И. Немирович-Данченко, посетивший в 1875 году Всеволоду-Вильву, Александровск и Луньевку. Он писал о Всеволодо-Вильве: «Во всю мою жизнь я ужаснее уголка не видел… Завод бездействует; ни одна домна не топится, печи – холодные уже давным-давно. По полам завода – грибы торчат, на стенах лишаи пошли … Пустота, разобранные дворы, заколоченные окна, сиротеющие овины и риги, тишина кладбища – на улицах. Жалкая церковь и пьяный с горя священник, у которого рожу разнесло от запоя во все стороны».

Нельзя без волнения читать строки и о поселке Александровском: «Я уже говорил о положении рабочих в мокрых копях и рудниках; на заводах оно несколько
лучше, но далеко от того, чтобы признать его хорошим. Как труд этот отзывается на здоровье рабочих, видно из того, что в 1874 г. например, на 23 вдовца приходилось здесь 141 вдова. Это в одном Александровском заводе. В том же году на 60 родившихся мальчиков пришлось 64 умерших мужчин, а в 1873 г. на 64 родившихся – 67 умерших. У женщин это отношение между умершими и родившимися в пользу последних… Всего на заводе 1098 мужчин и 1236 женщин. Больше всего смертности в разгаре работы. Взрослые мрут от чахотки, дети – от горячки и худой пищи. От старости – очень мало, потому что здесь до нее редко доживают».

Несмотря на капитальный ремонт заводов, новые арендаторы не достигли коренного улучшения производства. В 1881 году завод на Вильве прекратил производство металла и вскоре был закрыт. Александровский завод продолжал выплавку чугуна, но работал ниже своих возможностей и крайне неравномерно.

Из финансового кризиса Всеволожские выйти не смогли. Началась постепенная продажа предприятий и земельных угодий. Александровскую дачу вместе с заводом и угольными копями в 1884 году купил заводчик-магнат П.П. Демидов. Десять лет спустя Всеволодо-Вильвенскую дачу вместе с заброшенным металлургическим заводом приобрел известный фабрикант России С.Т. Морозов.

Первые годы демидовского хозяйничанья не привели к подъему производства, несмотря на то, что на Александровском заводе стали плавить богатые руды тагильских рудников. Вплоть до 1891 года уровень выплавки чугуна находился на одной точке (около 300 тысяч пудов в год). В 1891 году на заводе была построена новая эллиптическая домна с газоуловителем и воздухонагревом. Это было крупным новшеством. Оно незамедлительно сказалось – ежегодная выплавка чугуна на двух домнах перевалила за 500 тысяч пудов. В 1898 году она достигла 729 тысяч пудов. Это была рекордная выплавка чугуна на Александровском заводе.

Далее начинается постепенное падение производства. В 1903 году старая домна была сломана. Продолжала работать лишь эллиптическая домна, но и она в 1912 году была разобрана. После 102 лет выплавки чугуна Александровский завод как металлургическое предприятие прекратил существование.

В разное время на заводе существовали другие производства: выделка железа кричным способом, прокатка железа, действовали механические мастерские. Все эти производства, кроме механической обработки металла, не получили развития и тоже были заброшены. Только механическая часть завода с вагранкой еще продолжала существовать. Завод был низведен до ремонтной мастерской, обслуживающей Луньевские копи.

Демидова не интересовала судьба рабочих. Он считался только со своими интересами. Многие рабочие Александровского завода переселились в Добрянку, Мотовилиху, Надеждинск. В годы первой мировой империалистической войны на заводе оставалось не более пяти — десяти работающих.

Важную роль в развитии Александровска и пригорода сыграла угольная промышленность. Первооткрывателями каменного угля в Кизеловском бассейне были крепостные крестьяне рудознатцы Моисей Югов и его товарищи. При постройке Кизеловского чугуноплавительного завода в 1786 году они обнаружили угольные пласты на берегу заводского пруда. В 1807 году разведчики железных руд Всеволожского на левом берегу речки Полдневной Луньвы открыли Луньевское месторождение каменного угля. Рудознатцы из народа еще раньше указывали на месторождения «горючего камня» по берегам Луньвы, но управляющий Александровским заводом запретил им делать заявку на открытие. Одного из первооткрывателей луньевских углей за непослушание даже избили батогами.

Всеволожский, узнав о наличии каменного угля в Александровской даче, дал указание организовать опытную добычу. В 1825 году на Владимирском месторождении была построена небольшая шахта. Опыты коксования в кучах дали неудовлетворительные результаты, и добычу угля забросили.

В 1853 году опять при поисках железных руд был найден пласт каменного угля на правом берегу речки Восточная Луньевка (в восьми километрах к северу-востоку от Александровского завода). Здесь заложили Никито-Луньевскую копь. Было решено использовать уголь как минеральное топливо. Так было положено начало Луньевским каменноугольным копям.

Появились новые копи в Кизеле и Губахе. Но развитие угольной промышленности шло очень медленно. Цена каменного угля по сравнению с древесным была еще очень высокой. Стоимость угля удорожали транспортные затруднения.

Только в 70-е годы, когда развернулось строительство Уральской железной дороги, в том числе участка от Чусовской до Веретьи (ныне Усольская) с веткой от станции Копи до Луньевки (следует напомнить, что весь участок от Чусовской до Усольской назывался Луньевской веткой), началось оживление угольной промышленности. Строительство новых копей и добыча угля на Луньевском месторождении в то время опережали развитие угольных предприятий Кизела и Губахи.

Теперь уголь стал дешевле. Его начали покупать и железная дорога и заводы для топок паровых машин. На Александровском и Кизеловском заводах уголь потреблялся при пудлинговом производстве.

За пятьдесят лет (1853-1903) на Луньевских копях было добыто 112 миллионов пудов угля. Позднее добыча минерального топлива на Луньевке значительно выросла, но по отдельным годам была неравномерной.

В Луньевке было налажено первое и единственное на Урале в дооктябрьский период коксование угля. Здесь в 1882-1884 годах были построены промывательная фабрика и коксовые печи. Для обогатительной фабрики было воздвигнуто большое трехэтажное здание. На фабрике настойчиво добивались получения кокса из углей разных месторождений. Высококачественного кокса для черной металлургии из местных углей получить не удалось. Кокс же для медеплавильных заводов получался хорошим.

Для Демидова Луньевка оказалась более доходным местом, чем Александровский завод. Этим объясняется то, что заводчик прежде всего стремился развивать Луньевские копи и коксовую фабрику. Не случайно из Нижне-Тагильского горного округа в 1909 году был выделен Луньевский горный округ. В него вошли Александровский завод, Луньевские копи, Девятая делянка (в Кизеле), завод Майкор, Безгодово (лесные дачи) и Егоршинские копи. Управление округом находилось в Луньевке.

С наступлением первой мировой войны началось снижение добычи угля. Значительная часть горняков была мобилизована на фронт.

Луньевские копи давали их владельцам миллионные прибыли, а трудовой народ влачил жалкое существование. В.И. Немирович-Данченко, побывавший в Луньевке в 1875 году, писал о шахтерах: «С тех пор, как я сам посетил копи и увидел этих несчастных, — каждый кусок каменного угля мне кажется обрызганным человеческой кровью».

Вплоть до 1917 года положение горняков не улучшалось. Рабочий день продолжал оставаться 12 и даже 14 часов. Ушедших в шахту закрывали на замок. Ключи хранил у себя штейгер, который сам определял продолжительность рабочего дня. Часто людей держали в забое по 16 часов подряд. Инструменты и свечи рабочие покупали за свой счет. Уголь по забоям и штрекам возили на салазках сами шахтеры. Все делалось вручную. Обушок и лопата были главными орудиями труда. Заработной платы на пропитание семьи не хватало.

Большинство горняков жило в казармах с трехъярусными нарами, с узкими проходами между ними. Столов и скамеек в жилом помещении не было. В углу находилась общая печь, на которой варился обед и сушилась одежда.

Невыносимо тяжелые условия труда и быта заставляли шахтеров выступать на борьбу против предпринимателей и их приспешников. На долгое время выступления горняков носили стихийный характер.

В 1897 году, через три года после того, как Савва Морозов купил Всеволодо-Вильвенскую дачу, в помещениях заброшенного металлургического завода было создано лесохимическое производство. В 12 километрах от Всеволодо-Вильвы в поселке Ивака был построен второй лесотехнический завод. Эти предприятия вырабатывали древесно-уксусный порошок, древесный спирт, березовый уголь, деготь, различные масла. На обоих заводах работало около ста человек, не считая тех, кто заготовлял и вывозил древесину. Предприятия приносили Морозову значительную прибыль.

Хозяева заводов время от времени приезжали для отдыха в эти красивейшие места Предуралья. Несколько раз во Всеволодо-Вильве и Иваке бывала жена Морозова,
а в 1902 году эти места посетил сам Морозов, приехавший вместе с А.П. Чеховым.

Писатель согласился на эту поездку, надеясь на некоторое улучшение своего здоровья. Антону Павловичу понравилось путешествие от Нижнего Новгорода по Волге и Каме до Перми и Усолья. Довольным он остался и пребыванием во Всеволодо-Вильве. Здесь Антон Павлович прожил несколько дней, удил рыбу на Вильве, гулял по окрестностям поселка, беседовал с местными жителями. По настоянию А.П. Чехова, хозяин заводов распорядился о постройке школы во Всеволодо-Вильве.

После 1905 года владельцы лесохимических предприятий начали меняться. Рейнбот, Морозова, Леви – все они, как и Савва Морозов, извлекали из лесохимического производства большую прибыль, все беспощадно эксплуатировали трудящихся.